Когда-то они жили в Петербурге, на Большой Морской. Дача в Келомякки, шляпный «Салон мадам Погоняловой» в Гавани...В начале гражданской войны, с наступлением голода, Павел Федорович Погонялов, бывший главный бухгалтер Балтийского завода, с женой и дочерьми перебрался на юг, в Таганрог. Вернулись обратно только через шесть лет, в разгар нэпа.
До семнадцати-восемнадцати лет Женя и Надя рисованием не увлекались. Страсть к работе акварелью пробудилась во многом благодаря кинематографу, пленительным лентам с Верой Холодной и Лилиан Гиш, Иваном Мозжухиным и Рудольфо Валентино. Сказалось и то, что мама Жени и Нади, Елена Петровна, известная в Петербурге модистка, сумела передать дочерям интерес и внимательное отношение к костюму, обуви, прическам. Все это, помноженное на девическое воображение, любовь к литературе и изящным искусствам, а также несомненные природные способности барышень дали такой удивительный результат, вызывающий восторг и какую-то светлую грусть даже семьдесят лет спустя.
Надо сказать, что сестры относились к своему увлечению довольно серьезно, но никогда не считали эти возникающие под их руками изображения чем-то относящимся к «настоящему искусству». Требующее немалого времени и труда занятие составляло для Жени и Нади естественную часть их образа жизни - такую же радостную и приятную, как прогулки, танцы, встречи с друзьями... Часто они выбирали какую-нибудь общую тему, но каждая при этом самостоятельно делала свой рисунок. Потому так перекликаются сюжеты акварелей, сохранившихся в семейном архиве. Всего их было создано около двухсот.
Не все рисунки завершены. Есть несколько листов, где карандашный набросок только чуть тронут цветом, а большое изобразительное поле так и осталось пустым. Однако необычайное чувство композиции присутствует и в этих неоконченных произведениях.
Обычно Надя и Женя не просто изображали костюмированную толпу, а выстраивали целое повествование о людях, ее составляющих. Многочисленные дамы и кавалеры на рисунках сестер прогуливаются в театральных фойе и музицируют в изысканных интерьерах гостиных, встречаются и расстаются, обмахиваются веерами, отрешенно застывают у балюстрады... Все костюмы здесь тщательно детализированы, позы психологически убедительны, цвета соединены со вкусом. Например, в рисунке «На набережной», датированном воскресным днем 7 ноября 1924 года, о взаимоотношениях персонажей рассказывают пылкие взгляды или, напротив, отсутствующий вид прогуливающихся. Диагонали композиции в сочетании с почти строгой вертикальностью фланирующих фигур подчеркивают плавность, неспешность их движения. Таким образом, в рисунке сочетаются внешняя умиротворенность происходящего с напряженными внутренними переживаниями действующих лиц.
При всей безыскусности и даже некоторой наивности изображения и даже некоторой наивности изображения Надей и Женей использовались приемы, роднящие их творчество с высокими образцами, в частности, искусства Востока - иранской миниатюры, китайской графики. Это и условность возникающего на листе пространства, и внимательное отношение к силуэту, и деликатное использование локальных цветов, и контраст между темным и светлым.
На многих рисунках - жизнь начала двадцатых годов - отчасти реальная, окружавшая сестер Погоняловых в Петрограде, отчасти увиденная на экране или даже во сне.
Впрочем, не только черты современной им жизни увлекали сестер. Часто сюжеты рисунков разворачивались в романтических декорациях то российского прошлого с его усадьбами, балами, дворцовыми аллеями, то изнеженного Востока, то яркой и шумной Испании. Так, на одном из «испанских» листов - небогатый квартал портового города с населяющими его торговцами, музыкантами, чинными семейными парами, детьми... Еще более наполнена экзотическими персонажами - более восьмидесяти фигур, мастерски скомпонованных между собой по цвету и рисунку,- акварель, изображающая карнавальное великолепие неведомого праздника...
Погоняловы не стали художниками: последние рисунки датированы 1927 годом. Впереди их ждали тяжелые испытания - многие годы за чертежной доской (им выпало работать даже не чертежницами, а копировщицами), ленинградская блокада, гибель мужей - одного в блокаду, другого - в лагерях. И до конца жизни любили они разглядывать эти рисунки, каждый раз воскрешая в памяти дни своей молодости...
