Клуб московских живописцев, чьи краткосрочные выставки и дискуссии семь лет подряд проходили в «Ковчеге», объединял десятки художников – от мэтров, едва ли не классиков, еще двадцать-тридцать лет назад задававших тон знаменитым клубным вечерам в Доме художника на Кузнецком Мосту, до совсем молодых, иногда даже юных, авторов. Разница в возрасте и мастерстве, разумеется, не отменяется, однако, благодаря совместным экспозициям и постоянному профессиональному общению, переставала казаться катастрофической, если только художники действительно озабочены творческими вопросами. Важны приверженность искусству, стремление к совершенству, взыскательность. Для одних членов Клуба персональные показы – привычная практика, для других – волнующая перспектива, но для каждого – испытание. Когда-то Юрий Бурджелян в стенах Полиграфического института преподавал живопись, в числе прочих студентов, и Ольге Акулиной. Педагогическая слава Бурджеляна, памятная многим из тех, кто в шестидесятые-восьмидесятые годы имел касательство к столичной художественной жизни, базировалась на важном обстоятельстве: он был и остается незаурядным художником, с узнаваемым почерком и собственным миропониманием.
Занятия в Московском художественном институте (начавшиеся для Бурджеляна в 1941-ом и продолженные после фронта), особенно – легендарные пленэры в крымском местечке Козы под руководством С.В. Герасимова, И.Э. Грабаря, В.В. Почиталова, заложили направление дальнейших поисков. По выражению искусствоведа Вильяма Мейланда, «пафос живописи Бурджеляна – в «добывании» света». Высветленная палитра, обилие цветовых градаций, спокойная прочность композиции никогда не служили «манере», но составляли и составляют неотъемлемую часть метода. Благодаря этому, строгие и пустынные пейзажи оказываются наполнены воздухом, а изысканные, даже эстетские, натюрморты согреты человеческим теплом. Воздействие на художника постимпрессионизма, фовизма, «голуборозовской» традиции настолько же очевидно, насколько давным-давно осмыслено и преодолено. Речь о многолетнем, предельно самостоятельном и глубоко личном творческом пути, отмеченном и выставками по всему миру, и присутствием работ в музейных и частных собраниях.
Для Ольги Акулиной уроки Бурджеляна не остались в институтском прошлом, но произвели тот эффект, на который и были нацелены: позволили уверенно развивать собственные способности. Несмотря на жанровую близость (Акулина также предпочитает пейзажи и натюрморты), художники не совпадают ни в способах работы, ни в результатах. Выставка не просто дала возможность обнаружить отличия в подходах, но и продемонстрировала движение, довольно продолжительное, в выбранном каждым из них направлении.
Занятия в Московском художественном институте (начавшиеся для Бурджеляна в 1941-ом и продолженные после фронта), особенно – легендарные пленэры в крымском местечке Козы под руководством С.В. Герасимова, И.Э. Грабаря, В.В. Почиталова, заложили направление дальнейших поисков. По выражению искусствоведа Вильяма Мейланда, «пафос живописи Бурджеляна – в «добывании» света». Высветленная палитра, обилие цветовых градаций, спокойная прочность композиции никогда не служили «манере», но составляли и составляют неотъемлемую часть метода. Благодаря этому, строгие и пустынные пейзажи оказываются наполнены воздухом, а изысканные, даже эстетские, натюрморты согреты человеческим теплом. Воздействие на художника постимпрессионизма, фовизма, «голуборозовской» традиции настолько же очевидно, насколько давным-давно осмыслено и преодолено. Речь о многолетнем, предельно самостоятельном и глубоко личном творческом пути, отмеченном и выставками по всему миру, и присутствием работ в музейных и частных собраниях.
Для Ольги Акулиной уроки Бурджеляна не остались в институтском прошлом, но произвели тот эффект, на который и были нацелены: позволили уверенно развивать собственные способности. Несмотря на жанровую близость (Акулина также предпочитает пейзажи и натюрморты), художники не совпадают ни в способах работы, ни в результатах. Выставка не просто дала возможность обнаружить отличия в подходах, но и продемонстрировала движение, довольно продолжительное, в выбранном каждым из них направлении.
