«Семейные поездки в красивые места»
Наталия Хохлова-Ланцева, Алексей Ланцев
Наталия Хохлова-Ланцева, Алексей Ланцев
Вместе весело шагать по просторам. Наталия и Алексей объявились в «Ковчеге» одновременно: на этапе подготовки очередной выставки Клуба молодых московских живописцев в январе 2014-го. Друзья-художники позвали. Экспозиция называлась «Случайная работа» - но Ланцевы к тому времени уже вполне определились: доминирующим жанром для каждого участника тандема стал пейзаж. Тяга к путешествиям и внятная технологическая цепочка в работе, от зачастую черно-белых, сугубо натурных, зарисовок к более условным и лаконичным вещам в цвете на бумаге, а у Алексея еще и, как правило, на холстах, плюс пресловутая зрительская «насмотренность» профессиональными глазами художников (новые места – это ведь, как правило, еще и новые, невиданные прежде, музеи) уже давала свои результаты. Что, к слову, не отменяло обращения к другим жанрам. К примеру, пляжный пейзаж немыслим без загорающих-отдыхающих, а тут и до работы с моделью недалеко. И фоном вполне может оказаться натюрморт, стремящийся стать главным героем произведения. И все эти жанры - чем не ступень на пути к абстракции, которой Алексей сегодня по-прежнему верен? Просто это не сюжет нынешней семейной выставки.
Сохранить индивидуальность в творчестве, годами работая рядом (пусть даже на разных этажах подмосковного дома-мастерской) – задача не из простых. Сколько тому примеров за тридцать шесть лет видели и стены «Ковчега». К счастью, общие маршруты поездок и вообще повседневное сосуществование не привели к нивелировке художественных языков Алексея Ланцева и Наталии Хохловой-Ланцевой (она и двойной фамилией подчеркивает собственную самостоятельность). Другое дело, Алексей пока больше известен зрителям – но как знать, не наведет ли нынешняя ковчеговская экспозиция тут новый порядок? Обращаясь к своей аудитории, оба автора затрагивают ностальгические струны в душах зрителей. Если верить словарям, со времен Древней Греции «ностальгия» - это «тоска по родине». Однако Наталии и Алексею удается странным образом распространить личное чувство на восприятие своих поклонников, а также географически. Паруса, рыболовецкие суда, прибрежные тропинки, шумные площади европейских столиц в сочетании с лирическими названиями произведений вызывают эмоцию сопричастности поездкам туда, где сам зритель, откровенно говоря, никогда и не побывал. И даже нетвердо знает, где именно искать на глобусе тот или иной городок или причал. Что ж, тут, как говорится, срабатывает «великая сила искусства»…
