Архитектурные сооружения разрушаются с участием человека и без него, живопись и скульптура попадают в политическую опалу, подвергаются цензуре и критике. И только графика, не требуя всеобщего внимания, продолжает существовать для узкого круга посвященных: даже тиражный эстамп и иллюстрация сохраняют за собой остатки привилегии свободомыслия. Обращенные в большинстве случаев к конкретному зрителю, работы на бумаге сберегаются этим зрителем - если им удалось найти его, и остаются без внимания, если нет. В активную борьбу идеологических и художественных платформ они вступают редко, оставаясь лабораторией, местом для поиска, пространством вне коньюнктуры.
Существует представление о бумаге, как хрупкой и недолговечной основе для изобразительного творчества. Однако почти каждое персональное наследие, включая наследия сугубых живописцев, содержат корпус графических произведений - чаще всего, количественно превалирующий над живописными. Как ни странно, они зачастую и сохраняются лучше, чем холсты, картоны и даже монументальные изображения. Их камерность и интимное бытование служат надежной защитой от стихий и опасностей разного рода. Они выживают в силу своей «незначительности».
Делая эту экспозицию, «Ковчег», не ставил целью исследование всей графической культуры ХХ века. Речь шла, скорее, о беглом наброске. Минувшее столетие было особенно богато на перипетии, оказывавшие влияние на искусство. Тем внимательнее стоит приглядеться к тому, что осталось на бумаге.
На выставке были представлены произведения: Даниила Дарана, Антонины Софроновой, Владимира Фаворского, Андрея Гончарова, Александра Лабаса, Бориса Булгакова, Николая Купреянова, Михаила Соколова, Петра Львова, Николая Радлова, Ростислава Барто, Карла Фридмана и других художников.
